• 

Подробности

Опубликовано 08.11.2014 17:58

Просмотров: 2175

4 января 1916 г.

Золотой мой Папá!

Пишу Тебе утром.  Анастасия сидит на диване около печи и что-то ри­сует.  Мы комнату свою совсем переставили, постели поставили на пре­жнее место, а ширма уехала в другое, я Тебе хорошо не сумею написать, как все стоит, Ты сам увидишь, когда вернешься, что, надеюсь, будет очень скоро.  Сегодня утром были в 9 часов в Большом дворцовом лазаре­те, мы там страшно давно не были.  А вчера ездили в Кокоревский лаза­рет, там лечатся три твои эриванца. Позавчера вечером мы страшно хо­хотали. Старая тетя Ольга^{(В.к. Ольга Константиновна)} позвонила нашей Ольге, чтобы она попро­сила одного солдата из сводного полка прийти навестить ее раненого того же полка. Ну вот, Ольга сейчас же позвонила в дежурную комнату, ока­зался дежурным Кулюкин, и он спрашивает: «Кто у телефона?»  Она от­вечает: «Ольга Николаевна». — «Какая Ольга Николаевна?»  — «Ольга Николаевна, не понимаете?  Та, которая живет над вами». — «Ничего не понимаю».  — «Великая княжна Ольга Николаевна, слышите?» — и на­чинает невероятно хохотать, тогда он обиделся и сказал: «Барышня, здесь телефон служебный и шутки совсем неуместны», — и повесил трубку.   Ольга ушла.   Тогда через 5 минут подходит Татьяна и звонит; он ее узнал, и она ему все передала.   Вчера за обедней подходит Кулюкин и просит, чтобы Ресин извинился у Ольги за него, но что он так не ожидал, что она позвонит, что подумал, что кто-нибудь шутит.   Так как Мамá лежит в по­стели, мы завтракаем и обедаем одни.  Ну, пока до свидания.  Сейчас надо будет идти к завтраку.  Крепко Тебя жму в своих объятиях и люблю.

Твой Казанец^{(М.Н. была шефом 9-го Драгунского Казанского Ея Императорского Высочества полка)} .

Кланяйся всем, кто с тобой

6 января

Дорогой мой собственный Папá!

Ужас как я Тебе благодарна за Твое дорогое письмецо.  Я его так и не ожидала.  Сейчас Анастасия лежит и завтракает, Ольга и Татьяна были со мною в нижней церкви у Обедни в 9 часов, потом сестры и Алексей поехали в лазарет, а я пошла погулять.  Сегодня 4 градуса, так что очень хорошо гулять.  Жалко, что я не могла приехать к Тебе, мы могли бы вме­сте копать снег. —  Вот жалко, что я не мальчик.  У нас что-то все несчас­тья случаются, когда мы катаемся в моторе.  Так много снега, что мы съез­жаем в сторону и застреваем в снегу и нас откапывают атаманцы лопа­тами.  Это уже случалось три раза, весьма скучно и такое чувство как буд­то мотор падает совсем на бок.  Сегодня мы должно быть поедем в боль­шой дворец.  Анастасии ужасно надоело уже лежать, именно в праздник так скучно.  На днях мы видели у Трины маленькую Ольгу из Крыма. Помнишь та, что приседала массу раз когда мы ходили на теннис.  Она теперь живет в Петрограде да учиться в Смольном институте и страшно довольна, т.ч. ждет с нетерпением того дня когда кончатся каникулы.  Ну пока до свидания мой Папá душка. Крепко, Крепко Тебя мысленно жму в своих объятиях как люблю.  Твой собственный.  Казанец.  Кланяй­ся всем.

Храни Тебя Бог †

2 февраля

Дорогой мой Папá!

Только что вернулась от Обедни, я была с Татьяной в нижней церк­ви, потому что она поехала сейчас на перевязки.  А Ольга, Анастасия и Алексей поедут теперь в церковь.  Мамá лежит, и у нее страшно болит щека.  Я не знаю, что мы будем сегодня делать, наверно ничего особен­ного.  Аня хотела нас позвать с Ириной Толстой,  но Ирина сегодня где-то играет на балалайке.  Я уверена, что Николай Дмитриевич ^{(Деменков)} пойдет в верхнюю церковь, потому что меня не будет, и я заранее сержусь.  Я его уже не видела более трех недель.  Завтра сестры едут в Петроград принимать пожертвования.  Сегодня нужно ехать в Большой дворец, там уже не были два дня.  Я не знаю, что мне делать до завтрака.  Все в церк­ви, так что не с кем гулять или кататься.  Может быть, Мамá меня отпу­стит погулять одной, пойду к ней и спрошу.  Ну, пока до свидания, мой душка.

Крепко мысленно давлю Тебя в объятиях и целую.

Твой Казанец.

Храни Тебя Бог. †

Кланяйся всем Твоим.

2  марта

Мой милый и дорогой Папá!

Вчера, после того как мы Тебя проводили, Татьяна, Анастасия и я поехали на кладбище в моторе. Ехали мы туда неимоверно долго из-за того, что дороги прескверные.  Приехали туда и пошли на могилы офице­ров, там было еще ничего, не слишком много снега, потом я захотела пой­ти на могилы наших раненых нижних чинов.  С боку дороги снег был на­вален большой кучею, так что я с трудом на коленях влезла на нее и спрыг­нула вниз.  Там снег оказался выше колен, и хотя у меня были одеты боль­шие сапоги, я была уже мокрая, так что я решила все равно идти дальше.   Я тут же неподалеку нашла одну могилу с фамилией Мищенко, как зва­ли нашего раненого; я положила туда цветы и пошла дальше, вдруг вижу опять ту же фамилию, я посмотрела на доску, какого он полка, и оказа­лось, что это был наш раненый, а тот совсем не тот. Ну, я ему положила цве­ты и только успела отойти как упала на спину, и так провалялась, почти минуту не зная, как встать, так как столько было снегу, что я никак не могла достать рукой до земли, чтобы упереться.  Наконец я встала и по­шла дальше.  В это время Татьяна и Анастасия говорят, что они идут на другое кладбище к Соне Орбелиани и что вернутся за мной.  А сами по­слали мне человека, который заведует кладбищем, на помощь.  Он с тру­дом долез до меня, и мы вместе пошли искать другую могилу.  Искали, искали и никак не могли понять, куда она делась.  Оказывается, она была ближе к ограде и надо было лезть через канаву.  Он встал в канаву и гово­рит мне, что «я вас перенесу», я говорю «нет», он говорит «попробуем».   Конечно, он меня поставил не на другую сторону, а именно в середину канавы.  И вот мы оба стоим в канаве по живот в снегу и умираем от хохо­та. Было ему очень трудно вылезать, так как канава глубокая, и мне тоже.  Ну, он как-то выбрался и дает мне свои руки.  Я, конечно, раза три еще на животе вернулась в канаву, но наконец выбралась.  И все это мы оба про­делывали с цветами в руках.   Потом мы никак не могли пролезть между крестами, так как мы оба были в пальто.  Я все-таки нашла могилу.  На­конец мы выбрались с кладбища.  Татьяна и Анастасия уже меня ждали на дороге.  Я была полудохлая от жары и мокроты.  Сели мы в мотор и поехали.  Я снимаю с себя сапог, чтобы вытряхнуть снег.  В это время по дороге встречается телега.  Мы ехали довольно скоро.  Мы только чуточку отъехали в сторону, как руль у Лапина повернуло и вот мы совсем пере­дними колесами уехали в снег по фонари и страшный крен на левый борт, я с одним сапогом выскакиваю и на дороге надеваю другой. Что же нам было делать, никого нет и уже 1 час 10 минут.  Тогда мы 3 решаем идти пешком домой, но на счастье в эту минуту шла какая-то рота со стрельбы и она откопала мотор, а мы дошли почти что до тира.  Мотор нас догнал и мы вернулись благополучно домой.  Но дорога была все время такая сквер­ная, что были уверены, что мотор сломается.  Против Кирасирского собо­ра мы так подлетели, что Татьяна почти что треснулась головой об крышу.  Днем во время катанья на тройке мы почти что перевернули дру­гие сани. Так что когда после всего этого мы поехали в наш лазарет, мы были уверены, что перевернемся в канаву или с нами случится что-ни­будь еще.  Были вчера на башне.  Матросы все были очень милы и работа­ли усердно.  Тебя там очень не хватало. <...> Вечером Аня кончила нам читать «Наши заграницей».  Ольга, конечно, пошла рано спать.  А Ты, наверно, наслаждаешься английской книгой.  Бабушка прислала книгу «Olive», и Мамá ей послала другую.  Ну, прощай мой душка.  Христос с Тобой.†

Твой Казанец.

Крепко и нежно Тебя целую и долго и много давлю.

Титантис титантис. Дукчик дукчик.

14 марта

Золотой мой Папá!

Ну вот, Николай Дмитриевич [Деменков] уехал в субботу.  Я с ним го­ворила по телефону. Он страшно радовался ехать.  Помнишь, я ему ру­башку шила, ну, я его спросила, и он сказал, что она ему совсем хороша.  Вчера сюда пришли 3 санитарные поезда, один из них мой, и мы там были и видели около 300 солдат и 8 офицеров.  Пишу Тебе из комнаты Орчи.  Мамá лежит на кушетке, и Владимир Николаевич ей делает электриза­цию.  Я только что каталась с Шурой.  У нас будет завтракать Игорь.  Днем поеду с Анастасией к нам в лазарет.  Туда еще не привезли раненых, но, кажется, должны в воскресенье.  Вчера Воейков был в церкви и издали был немного похож на Николая Дмитриевича, такая свинья, как он сме­ет.  А вместо Попова, кажется, будет в полку Воронов, так как он не совсем здоров и ему нужно что-то делать с горлом.  Вообщем ничего интересного не делаем.  Когда есть время катаемся с Шурой до обеда.  Так странно в 6 часов еще совсем светло.  Пока прощай, мой дорогой. Очень и очень Тебя люблю, давлю и целую.  Твой собственный Казанец.

 

Храни Тебя Господь. †

6  апреля, четверг

Душка мой милый Папá!

Прошу у Тебя прощения перед исповедью.  Ольга хотела Тебе вчера написать от нас по этому поводу телеграмму, но, конечно, забыла.  Было очень грустно причащаться без Тебя и Алексея. Сейчас погода у нас чуд­ная.  Утром был туман, когда мы ехали в церковь, а теперь чудное солн­це и голубое небо.  Только что кончила завтракать и сейчас поедем с Мамой и Аней кататься.  Мы завтракали все наверху в игральной ком­нате около Алексея.  У него рука теперь не болит.  Сегодня причащались довольно много солдат и казаков, ужасно аппетитные атаманцы.  Ко­нечно, тоже было все батюшкино семейство.  Так жалко, что Ты не при­чащался у себя на Ставке.  Мне надо кончать. Христос с Тобою. Целую Тебя крепко.

Твой Казанец

29 мая

Лазарет при Феодоровском Государевом соборе для раненых.

Дорогой мой Папá!

На этой бумаге я, кажется, Тебе ни разу не писала.  Сегодня у нас было жарко, а теперь уже не так, так как шел маленький дождик.  Утром мы были у обедни и завтракали на балконе, чай пили тоже с мадам Зизи.  Она завтра уезжает к себе в деревню.  Я вся искусана каким-то поганым жи­вотным, и поэтому все мое тело зудит.  Весьма неприятно, в особенности при людях, когда хочется чесаться.  Мы теперь почти что каждый вечер ездим к сестрам в лазарет.  Они чистят инструменты или приготовляют материал на следующий день.  Анастасия играет с ранеными в крокет на столе, а я играю в блошки или складываю пузель.  Сегодня днем мы ката­лись, а потом ходили к нам в лазарет.  Почти все раненые лежат в палат­ке, только тяжелых не пускают.  Те, которые могут ходить, идут пешком в Екатерининский парк и там на озере катаются на шлюпках.  Они это очень любят и всегда просят сестер с ними пойти.  Мы к себе в лазарет теперь тоже ходим каждый день, это много лучше, нежели Большой дво­рец с сестрой Любушиной.  Она, конечно, нашла, что мы загорели и все сестры тоже.  На днях мы ходили на Детский остров с Пупса сестрой, и она с нами полола. Так много гнилой травы между ландышами, что они плохо растут.  Одну половину мы очистили, а следующую кончим на днях.   Крепко целую Тебя и Алексея. Храни Вас Бог. †

Твой Казанец

ОТ СЕБЯ: опять обращусь к автору Ludofan "Игры семьи Романовых" об игре "Блошки"

Игроков: 2-4.

Правила игры: 

Вариант 1:

Играющие располагаются возле стола, напротив друг друга. Каждый играющий имеет по 6 мелких и по 1 крупной блошке. На середину стола кладут коробку. Отступя от коробки сантиметров на 20—30 играющими расстанавливаются в ряд маленькие блошки. Цель игры заключается в том, чтобы, надавливая крупной блошкой на ребро своей маленькой блошки, заставить последнюю подпрыгнуть и попасть в коробку. Кто ранее справится с этой задачей и попадет всеми своими шестью блошками в коробку, считается выигравшим игру. Надавливают на блошку по очереди. Если на блошку сверху упадет чужая блошка, то первую нельзя трогать до тех пор, пока она не будет освобождена.

 

Вариант 2:

Играют двумя командами: один на один или двое на двое. Команды садятся с разных сторон стола и выставляют свои блошки в ряд на некотором удалении от края стола. Ходы делают по очереди, надавливая крупной блошкой на край своей маленькой блошки, чтобы заставить ее прыгнуть. Если одна блошка накрывает другую хотя бы краем, то нижняя блошка убирается с поля и в игре больше не участвует. Команда, все блошки которой убраны с поля, проигрывает.

 

 4 июня

 

Золотой мой Папá душка!

 

Поздравляю Тебя с днем рождения Анастасии. Пишу Тебе на этой бумаге, так как это уже последняя бумага из нашего лазарета.  Если хочешь, я могу Тебе писать на открытках лазарета.  У нас каждый день идет дождь, но мы, несмотря на это, все-таки гуляем и катаемся.  Вчера утром были уроки, но один час я с Швыбзом были свободны и поехали кататься с Триной.  По дороге встретили бабу, которая продавала ландыши, и мы у нее купили.  Завтракали на балконе, хотя и не было тепло.  Потом ездили в Большой дворец.  Собирались потом ехать кататься, но так как шел очень сильный дождь, мы не поехали.  Швыбз и я ездили в наш лазарет.  Пили чай тоже на балконе, потом мы качались на гамаке.  Он висит на двух деревьях за дорожкой перед балконом.  Там деревья совсем крепкие Ты должно быть уже слыхал, что Виктор Эрастович и Скворцов ранены, а Шведов болен тифом.  Я пишу Тебе утром, так как у меня свободный час.  В 10 часов поеду провожать сестер и Маму в лазарет.  Она себя, по-видимому, лучше чувствует, так как ездит теперь в лазарет раньше с сестра­ми.  Посылаю Тебе, Алексею и Свите несколько карточек.  Я все надписа­ла, а Твои нет.  Крепко Тебя целую, как и люблю.

 

Твой Казанец.

 

Христос с вами. †

 

 17  июня 1916 г.

 Мой дорогой Папá!

 Сейчас я сижу на балконе с Мамой и Аней. Мы только что кончили завтрак.  Гроза идет кругом, и гром сильно гремит.  Не знаю, что мы бу­дем делать.  Теперь Анастасия и я очень часто ходим в наш новый лаза­рет.  Он ужасно уютный.  Надеюсь, когда Ты вернешься, то придешь к нам.  Каждый вечер мы бываем у сестер в лазарете и там играем в добчинский- бобчинский.  Ты не можешь себе представить, как барон Таубе суетится и спорит с Ритой Хитрово.  Они все время изводят друг друга.  Все время блестит молния, и Аня, крестясь, говорит: «Ой, не надо, я не хочу, чтобы была гроза».  Кончаю писать, так как ничего больше нет.  Целую крепко Тебя и Алексея.  Благодарю Жилика за письмо. Храни вас Бог.†

 

Твой Казанец

 

 16 июля

 Папá мой дорогой!

 Тебе придется утомить Твои глаза, читая мое письмо Алексею, так как я ему написала на красной бумаге. Сегодня утром думаем поехать кататься с Швыбзом и Триной. Вчера днем были в нашем лазарете, а по­том пошли к Ломану на ферму, то есть не к нему, а к его дочке, у которой две недели тому назад родился сын Роман, которого Мама будет крестить в воскресенье. Ребенок, конечно, спал, и мы на него только посмотрели, а потом они нам показали свои комнаты. Они очень маленькие, но уют­ные. Опять мы начали ездить к сестрам в лазарет по вечерам. Пишу Тебе в ожидании батюшки, который, наверное, забыл, что у него со мною урок, и не идет.  Швыбз сидит против меня и что-то рисует в альбом. Мы днем с Мамой почти никогда не катаемся, потому что бываем в это время в сво­ем лазарете.   Пора кончать, слышу батюшкин голос в коридоре, Крепко целую.

 

Христос с Тобой. †

 Любящий Тебя Казанец

 

 20 июля

 Золотой мой Папá, чуть не забыла Тебе сегодня написать, должно быть я контужена.   Сейчас пойдем с Швыбзом в дорогой Большой дворец.  Сес­тры едут в Петербург, а после Б. Дв мы пойдем с Мамой и Аней кататься.  У нас в лазарете лежит корнет моего полка Штырев, он ранен в ногу раз­рывной пулей, но он может ходить на костылях. Он много рассказывал про полк.  Сегодня ужасный холод и гулыга, но мы все-таки завтракаем на балконе, хотя в пальто.   Мотор должен быть уже и пришел и я бегу. Крепко и горячо целую и давлю. Храни Вас Бог Твой Казанец.

 

 15 августа

 Мой дорогой добрый Папá!

 Вот уже четыре дня, что мы не играем в тенисс п.ч. ужасный холод и ежедневно идет дождь. Были сегодня утром у Обедни в Пещерном храме и потом я каталась с Триной и Швыбзом.  Проезжая мимо вокзала встре­тила Воейкова и Нилова в моторе. В 11.30 приходит в Царское поезд из  Могилева. Должно быть Тебе очень приятно иметь у себя Ник. Пав. — У нас в комнате открыты окна и дверь и я медленно, но верно замерзаю. Сейчас надо идти завтракать, но Мамá наверное запоздает. Когда Тебя здесь нет они ужасно поздно возвращаются (из Лазарета). Третьего дня они верну­лись 13.40. Ну крепко Тебя и Алексея целую. Извиняюсь за скучное письмо, но не знаю ничего интересного. Храни Тебя Бог.

 

Твой Казанец

 

 12 сентября

 Мой дорогой душка Папá!

 Посылаю Тебе карточки, которые Ты хотел иметь, и Светличному тоже.  Один из раненых урядников 4-й сотни уже поправился, но комиссия его не пускает обратно в Сотню, а посылает на Кавказ домой.  Он очень недоволен, и сначала даже не хотел согласиться, но потом его уговорили. В теннис мы еще не играли. То времени нет, а то погода плохая, идет дождь.  Сейчас сижу в классной и у меня должен быть урок с П.В.П., но он занят и пишет расписание уроков на зиму и страшно сопит носом.  Он продолжает писать, и я тоже.  Теперь мы работаем всякие теплые вещидля детей, которые живут в Могилеве против нашего поезда, здесь кажется скучнее после Могилева.  Ты не можешь себе представить как я завидую П. В. П., который едет к вам.  Но я думаю, что он бы мне не уступил, так как не успел он приехать в Царское, как у него сделался безумный насморк. Урока никакого не вышло, П. В. П. только говорил, что надо без него делать.   Сейчас будет еще урок истории, а потом я свободна и поеду с Швыбзом и Триной кататься.  Крепко, горячо Тебя и Алексея целую.  Храни Тебя Бог! †

 

Вчера у меня был в первый раз мой новый командир, рассказал много хорошего о полке, так что я была очень даже рада.

 

 30  октября.

 Мой дорогой Папá душка!

 

Сегодня два года, что существует дорогой лазарет Большого дворца, и поэтому мы должны ехать туда на концерт.  Будет там Твой друг Лepcкий, его я радуюсь увидеть, так как он обыкновенно говорит хорошие и веселые вещи.  Сейчас сижу у Мамы.  Утром были у ранней Обедни и после этого поехали к себе в лазарет.  Сперва были у нижних чинов и по­том у офицеров.  Там мы играли в бильярд.  Я играла конечно, как сви­нья, потому что без практики трудно.  Вчера у нас в лазарете был Виктор Эрастович.  Он всех обыгрывает в бильярд.  Пора кончать, так как должна кончить две рубашки для офицеров, которые уезжают из нашего лазаре­та и сегодня прощаются в 6 часов с Мамой.  Крепко Вас, душек, целую и давлю.  Храни вас Бог. обоих.†

 Твой Казанец.

 

 9     ноября

 

Папá мой дорогой!

 Какая радость ехать к Тебе.  Я боялась, что до зимы мы больше не бу­дем у Тебя.  Только что проводила Маму, Ольгу и Татьяну до лазарета.  Будет у меня урок с батюшкой, а потом я думаю пойти гулять или же кататься с Шурой. Днем поедем в санитарный поезд имени Мамá. Там будет молебен и чай с Митрополитом. Конечно, это устроил Ломан.   Вче­ра была с Швыбзом в нашем лазарете.  Был там тоже Виктор Эрастович, и мы играли с ним и одним раненым в бильярд.  Ужасно приятно видеть сундуки в коридоре, такое чувство, что скоро поедешь. В этот раз едет с нами Настенька.  Иза, кажется, недовольна, но мне все равно, так как Настеньку я люблю больше, она все-таки проще, нежели Иза.

 

Пора кончать. Напишу еще П.В.П. Алексея и Тебя, мой Папá душка крепко, крепко целую. Христос с Вами. †

 

Твой собственный Казанец.  Карточки, на которых А. — Алексею, ос­тальные Тебе, которые Ты хотел.

 

 

3 марта 1917 г.

 Дорогой и милый наш Папá!

 Все время мысленно и молитвенно с Тобой. Сестры еще лежат в тем­ной комнате, а Алексею надоело и по этому он лежит в игральной и не закрывает всех окон. Сегодня я с ним и Жиликом лили из олова пули и ему это очень понравилось. Мамá бодра, хотя сердце не совсем в порядке, Теперь я почти целый день с Мамой т.к. я осталась одна, которая ещё здорова и может ходить. Сплю я тоже с ней, чтобы быть ближе, если в случаи что нибудь надо сказать или кто нибудь её хочет видеть. Лили спит у нас в красной комнате около столовой на диване, где Ольга лежа­ла. Она ужасно милая и очень помогает во всём. Из окон мы видим на­ших казаков и солдат. Вчера ходила с Мамой по подвалу, и смотрели как они там все устроились. Темнота в подвале полная т.к. у нас электриче­ства днем не горит. Солдаты были очень милы и когда мы проходили мимо них, они вскакивали с соломы на которой они отдыхали и здоровались с Мамой. Нас вел швейцар со свечей в руках и командовал солдатам «смир­но». Вечером видела Викт. Эрастовича, он сказал, что ночью пришел пеш­ком из Петрограда Вершиков, который был арестован домашним арестом как и весь конвой в Петрограде.  Все мы крепко и горячо Тебя дорогой наш Душка Папá целуем.  Храни тебя Бог. †

 

Вчера днем у нас был молебен, приносили к сестрам икону Знамения Божией Матери из церкви.   Было после этого как то всем легче весь день. —  Папа душка мы все слыхали и верим, что Господь никогда не оставит Того, который сделал все что мог для нас всех.

Мы Тебя горячо и много раз целуем.   Бог всегда с Тобой и наш друг в небе о Тебе так же горячо молится и все, все — наши мысли о Тебе и ни на минуту не покидают.

 

источники - 1. Августейшие сестры милосердия/ Сост.Н.К. Зверева. - М.: Вече, 2006.-464с

2. http://geekdo.ru/2011/10/13/igry-semi-romanovyx/