Смешные и трагичные случаи из жизни Николая II

Посещая морские верфи Николай II чрезвычайно подробно осматривал различные мастерские, и разговаривая запросто не только с инженерами, но и с простыми рабочими. Этим он вызвал немалую тревогу среди лиц Государевой свиты. В таких разговорах иногда бывали забавные случаи. Так в 1915 г. Государь посетил судостроительные заводы в г. Николаеве. Здесь, в одном из горячих цехов, как всегда, был сплошной кошмар: лязг, стук, искры раскаленной стали... Император следил за искусной работой мастеров. Наконец, сказав что-то одному из лиц Свиты и подойдя к одному из мастеров, собственноручно дал ему золотые часы. Мастер, не ожидавший такой Царской милости, совершенно опешил - на его глазах выступили слезы, и он нервно бормотал: "Ваше Превосходительство... Ваше превосходительство......".

Государь глубоко тронутый волнением старого рабочего, смутился тоже и, подойдя к нему, отечески похлопал по плечу, по грязной рабочей блузе и сердечным образом произнес: "Ну что вы, что вы... Я только полковник..."

Н.В. Саблин в описании своей службы на "Штандарте" вспоминает о случае, которому он был свидетелем. Плавая в финских шхерах со своей семьей на "Штандарте", Государь находился в отличном настроении, довольный удачной охотой и чудным днем. Когда министр двора доложил о прибытии Витте, то глаза Императора мгновенно потухли. Скоро прибыл на борт яхты сам Витте, которго Государь принял мило и любезно, выслушал доклад ,но после этого, видимо, ждал отъезда дорогого гостя. Надо думать, что граф Витте это понял и после обеда быстро откланялся. Проводить его было поручено Саблину. Когда капитан вернулся то увидел Николая II, стоявшего неподалеку от входного трапа. Узнав, что граф уехал, Государь весело сказав: "Ну, слава Богу, теперь не вредно сыграть партию в домино", пригласил своих партнеров в царскую рубку. Когда все уселись, то Государь затянувшись толстой папиросой, заметил: ""Хорошо быть дома, в своей компании и когда уйдут гости... Кто начинает?"

Однажды Государь приехал в лазарет, в котором работали Великие Княжны. Сев у постели одного из солдат, Государь стал подробно расспрашивать его, всем ли он доволен и хорошо ли за ним ухаживают.
- Так точно, Ваше Величество, всем доволен, прямо хоть и не поправляйся, - ответил раненый, но потом , что-то вспомнив, добавил.
- Вот только, Ваше Величество, сестры малость забывчивы... Намеднись дал я вот этой сестричке, вот, что там стоит, веселенькая такая,  дал я ей гривенник на папиросы, а она ни папирос, ни денег не несет...
- Ольга, - позвал сестру Государь, - что же ты поручения не исполняешь. Папиросы обещала принести и забыла".
Великая Княжна потупилась.
- За это купи ему на рубль".
Солдат после этого целый день все охал.
- На кого пожаловался!  На царскую дочку.
  Господи, грех-то какой!"

Начало войны, осень 1914 г. Государь прибыл в Двинск и обходит обширный военный госпиталь, разговаривая со многими офицерами о солдатами. Мне запомнилась одна беседа на которую обратили внимание тогда все окружающие.

Перед Государем рядовой 157 пех. полка Степан Кузнецов. Он тяжело ранен в голову. Лежит мертвенно- бледный, с воспаленными глазами. При приближении Его величества стремится немного подняться и как-то напряженно, радостно смотрит на царя. Затем, когда Государь подошел совсем близко к Кузнецову и остановился, послышался слабый ,протяжный голос раненого: "Теперь легче стало. Прежде никак не скажешь.   Ни отца, ни мать позвать не мог.   Имя твое, Государь, забыл.    А теперь легче, сподобился увидеть Государя".
Затем молчал, перекрестился и добавил:
"Главное, ты не робей; мы его побьем. Народ весь с тобою. Там, в России, братья и отцы наши остались".

Эти слова простого рядового из крестьян Владимирской губернии, Меленковского уезда, деревни Талонова, по роду занятий деревенского пастуха, глубоко запали в душу всех, кто слышал этот разговор.
Государь передал Георгиевский крест Кузнецову. Тот перекрестился и сказал Его Величеству: "Спасибо, благодарю. Поправлюсь и опять пойдем сражаться с Германцами".
Кузнецов так был растроган свиданием с Государем, что говорил не как солдат, а как простой русский человек, потрясенный свиданием с Царем. На Государя слова раненного солдата произвели сильное впечатление. Его величество присел на кровать Кузнецова и ласково сказал ему:
""Поправляйся скорее; такие люди нужны мне". Кузнецов перекрестился, взял руку Государя, поцеловал ее, даже погладил и вновь сказал: "Ты не робей, побьем мы его!"

Не раз затем Его Величество вспоминал свою беседу с Кузнецовым и говорил, что он особенно запомнил эти простые, полные любви слова к нему и к России.

"Он так утешил меня", - говорил Государь

//из воспоминаний В. Каменский "О Государе Императоре"

Однажды вечером при возвращении из Тарнополя автомобиль Государя, шедший, как всегда, очень быстрым ходом, в тумане отделился от нашего автомобиля и попал на узловую станцию, где к тому времени вся зала станционного вокзала была полна ранеными, вывезенными для эвакуации. Они лежали на полу. Среди персонала, сестер милосердия и раненных неожиданное появление Государя произвело потрясающее впечатление. Никто не ожидал его тут увидеть. Государь обошел всех раненных, милостиво разговаривая и расспрашивая, и во время этого обхода подошел к одному раненому, умирающему офицеру, который лежал на полу. Государь опустился возле него на колени и подложил руку под его голову.
Офицер узнал Государя.
Государь сказал ему "Благодарю Вас за службу. У Вас есть семья?"
Он ответил тихим голосом: "Жена и двое детей".
Государь сказал ему "Будьте спокойны, я их не оставлю". Офицер перекрестился, сказал: "Благодарю Ваше Вели..." и скончался. (из воспоминаний гафа Д.С. Шереметева)

Из воспоминаний Н. Д. Семенов-Тян-Шанского : «Государь очень хорошо плавал и любил купаться. После продолжительной гребли на двойке в финских шхерах мы причаливали к какому-нибудь островку и купались. Когда мы были в воде, цесаревич, разрезвившийся на берегу (он не купался), сбил мои вещи, аккуратно сложенные на скамейке, в песок. Я начал было выходить из воды, желая подобрать вещи, так как был ветер и их разбрасывало; его величество, обращаясь ко мне, сказал: “Оставьте вещи, Алексей их уронил, он и должен их собрать” — и, обращаясь к наследнику, заставил его поднять мои вещи».
на фото Николай II с младшей сестрой Ольгой Александровной

«Помню ...один совершенно исключительный случай, говорящий о необычайной деликатности Государя. Накануне я стоял «собаку», то есть вахту, от двенадцати до четырех часов ночи, и Его Величество, выйдя в первом часу ночи на палубу, пожелал мне спокойной вахты.

Утром он обратился к вахтерному начальнику, прося его вызвать меня для прогулки на двойке, но потом, вспомнив, что я стоял «собаку», сказал, что не надо меня будить. По возвращении с прогулки все сопровождавшие Государя приглашались к чаю - подавалась чудная простокваша, молоко и фрукты. Государь сам обращал внимание на то, кто что ест, и приказывал Великим Княжнам угощать нас и сам же нередко рассказывал с большим юмором воспоминания о своих посещениях, когда он был еще Наследником, иностранных государств. В обращении с матросами и нижними чинами чувствовалась неподдельная, искренняя любовь к простому русскому человеку. Это был поистине отец своего народа».

(Из воспоминаний Н.Д. Семенова-Тян-Шанского).

Вспоминает О.Офросимова: "Однажды привезли новую партию раненых. Их, как всегда на вокзале встретили Великие Княжны. Они исполняли все, что приказывали им доктора, и даже мыли ноги раненым, чтобы тут же на вокзале, очистить раны от грязи и предохранить от заражения крови. После долгой и тяжелой работы Княжны с другими сестрами размещали раненых по палатам.

Усталая Великая Княжна Ольга Николаевна присела на постель одного из вновь привезенных солдат. Солдат тотчас же пустился в разговоры. Ольга Николаевна, как и всегда, и словом не обмолвилась, что она Великая Княжна.
- Умаялась сердечная? - спросил солдат.
- Да, немного устала. Это хорошо, когда устанешь.
- Чего же тут хорошего?
- Значит, поработала.
- Этак тебе не тут сидеть надо. На фронт бы поехала.
- Да моя мечта - на фронт попасть.
- Чего же. Поезжай.
- Я бы поехала, да отец не пускает, говорит, что я здоровьем для этого слишком слаба.
- А ты плюнь на отца да поезжай.
Княжна рассмеялась.
- Нет, уж плюнуть-то не могу. Уж очень мы друг друга любим.

А вот другой случай, описанный в воспоминаниях баронессы Бухсгевден.
"Во время одной прогулки по берегу Днепра, при посещении Императорской Ставки Верховного Главнокомандующего, Цесаревич в будучи шаловливом настроении, вытащил у меня зонтик и бросил его в реку. Великая Княжна Ольга и я старались зацепить его палками и ветками, но так как он был раскрыт ,то течением и ветром его подхватило, и не было под рукой ни лодки, ни плота, с которого можно было бы его поймать.